Невозможная четкость линий, хрупкость горного хрусталя, беззащитность, граничащая с безысходностью - вправе ли принять этот дар непонявшие, трусливо отводящие глаза..
Безвозмездно и так щедро...
Моя комната окрашена в черно-красный
Как апофеоз заблудившегося безумия
И блуждающих нервов без окончаний.
Ну как я мог не заметить? -
По коже издевательски переливается спирт
Я привык
Он просто зализывает мои раны
Которые делают вид, что снова открылись
На деле - просто завывая в унисон
С ледяным стоическим ветром
За незамененным окном. Вот и все.
А еще я утоляю им жажду периодически
Идиотически пытаясь во что-то не верить.
Пусть
Все изменится
Иначе мне кажется, что мои платы сгорели
Либо вишу - под рукой потолок самоанализа
И самопрочтения, в целях развития хоть каких-то событий,
Или попытки затереть явную безвкусицу градациями цвета -
Серого. 256 оттенков - хватит каждому из ныне знакомых.
Какого-то черта я снова просыпаюсь без будильника затемно
И долго сижу на своей холодной постели, пытаясь обьяснить
Что мой великолепный строевой шаг никому не нужен
И максимум, что я смогу выжать - это только
Более уверенное обхождение и нисхождение на прохожих
И моя новая команда - это не более чем тени их предков
И слезы свежевыпавшего снега - всего лишь грустное напоминание
О том, как рассыпался с ним в единый прах.
А еще, сидя дома и дружа с чашкой кофе и сахаром
И ведя монологи с всепонимающим монитором
Я мрачно оборачиваюсь влево, с сопроводительным хрустом в шее
Посмотреть на Землю, снег, раскатанный асфальт и фонари
Понять, что хочу немного побыть частичкой всего этого -
Нетревоженного многовекового величия.
Меня ехидно исследует собственное зеркальное отражение,
Ухмыляется, показывает разноприличные жесты,
Зато безбожно любит и рассматривать мои глаза...
Я - у машины, и предательски болит голова
Метрономом стучит в лобной доле черепа
Чем-то светло-зеленым растекается по швам,
А шрам над губой растягивает лицо в улыбку -
Которой я хоть и не верю, но это единственное, что может согреть.
Я до сих пор толком не переодет -
В уличных джинсах и офисной кофте, до сих пор при очках,
Мои руки немного дрожат, несмотря на горячую воду над ними,
И все тот же кофе либо вода с лимоном воспринимается как панацея.
Я кладу ледяные пальцы на виски, словно пытаясь вынуть тревожность
Еле усаживая себя на место, переставая будить шагами соседей
Продолжая нахально тереть глаза, удивляясь странной боли
И повторяя вслух, как молитву, слова двух многозначащих песен,
Которые давно зашли в мое сердце и еще способны вызвать слезы.
Теперь странное щемяще-щенячее чувство одиночества,
Как пес, который просто сидит у дороги,
Кажется не таким уж и страшным, а даже немного красивым.
И голос кажется голосом Бога, в сине-фиолетовом свечении
Одинокая фигура когда-то говорила мне об этом...
Двадцать пять... "Фотт как-то такк фотт..." А немецкий акцент
Похожий на старинную шкатулку для украшающих принадлежностей,
Однако, красив и привычен...
Завтра снова будет новый день, и может быть
Что-то произойдет.
Я уверен.
(с) Сербина А. А.