Флебология и тень в зеркале. Движения заточены до звона. Пряные атавизмы выводов по дороге к концу. Шейные позвонки вызывают гомерический тремор. Аллитерация шагами в тёмной парадной, в полубредовом состоянии, вызванном недостаточным количеством алкоголя. Гремят перила. Обои скручиваются в белые цветы и отваливаются, обнажая растрескавшуюся штукатурку, кажется, это зовётся "кракле". На полу лежит макет хребта. Неистово пахнет гипсом. У сирени запах бессонницы.

Стрелки на часах зацепились одна за другую. Вентиляция сквозит перегаром. Солнце подпаливает тлеющую тюль. Металлические пластинки хрустят ржавчиной, выдавая скорее каллиграфию кардиограмм, нежели двухсотлетний опус из душных салонов.

Я сажусь за стол, раскручиваю старую клеёнку, не пахнущую ничем хорошим, достаю медицинские карты. Камфарный спирт, глаза капают. Синдром отмены Золофта, повторение триады депрессивного расстройства. А-ми-на-зин, почерк не слушается, скачет, будто припадочный больной, и кусает за руку.

Потом сходим в переулок, держась стен и лестниц.

Утренние звуки призывают забывать.

Я не хотел возвращаться.